А ты, говорит: "Не грусти, не болей, живи. Не бери ролей, что не по любви.
Где-то здесь, знаешь сам, есть черта, та грань, где игра - не игра, где холодной водой с утра не смывается имя приросшее к языку. И другие того может даже не засекут, но тебе оставаться с собой, заходить в вагон, варить кофе, звонить родным, и носить его самым жгучим клеймом, страшной тайной. А вес велик.
Ты ведь веришь во все, как шаман в голоса земли..."
Он смеётся светло: "Не поддайся красивой лжи, от себя то в чужую душу не убежишь, ни к богам, ни к чертям не свалишь, хоть вой, хоть пей.
Страшно с вскрытой навылет грудиной идти в толпе, где у зрячих лица не видно, из под личин.
Да такое призвание, выписал - получи.
Знаешь, главное помни - мир кругл и ужасно прям, я приеду, как только...к мартам ли к сентябрям, я тебе в сердце города голос вкую в металл..."
..и закат на улыбку ложится, смешав цвета, и глаза слишком тёплые, будто не рассчитал...
Он встаёт возле двери, тянет ладонь к виску, в волосах соль да перец.
"Время идти, undskyld".
Самолёт режет небо взлетая, идёт в кульбит.
Белый крестик на красном не тает. Дрожит. Рябит.
#madancy #New_York _København
6.11.2017