В переходе на кольцевую заполночь народа уже мало. Тащусь по эскалатору, сбросив с плеча рюкзак, облокотившись на поручень. Смена кончилась. Упасть лицом в подушку - единственное настоящее желание.
В пустых наушниках, нацепленных на башку, похрипывает движущийся массив, даже плеер включать лениво. Оркестра внутри хватает.
Она скачет ступень- через три против хода движения, задыхаясь, отчаянно вскидывая руками, а за тем обрушивается мне на спину: "Шуууууут!!!"
По обезьяньи обхватив бедра ногами, цепляется за шею, со всей детской непосредственностью подростка. Сколько ей? 15? 16? Когда я её видел в последний раз? Как она меня узнала? Что делает так поздно в центре у вокзальной площади? Ну и напугала же.
Первым порывом чуть не скинул внезапную ношу на каменные плиты, остервенело ища в кармане, что поострее. Реальность делает нас оскаленными к проявлениям радости.
Отдираю от себя, ставлю на ноги.
Совсем не выросла. Достаёт подбородком мне до груди. Ещё и постриглась так, что волосы торчат во все стороны рыжим ежиком.
"Как ты, малявка?"
Рассказывает про какие-то вписки, скитания, про то что отец опять пьёт, про то, что в школе новая отвратительная руководительница и что теперь уж точно не видеть ей хороших оценок за год...
Захлебывается.
"А ты куда, можно с тобой?" Во взгляде столько наива и надежды, что я непременно заберу её куда подальше. Как раньше. Хотя тогда самому было некуда.
Льнет. Дергает за пряди, "оброоос", тянет любопытные пальцы к перу у горла. Стоп, девочка. Это нельзя. Отвожу её руки.
"Со мной? С ума сошла?"
Глаза её тухнут, но вера ещё теплится.
Гортань перехватывает.
Сумбурно пытаюсь узнать, что она здесь забыла в такое время. С гордостью сообщает, что только что приехала зайцем, элекричкой из Подмосковья, с какой то там очередной бродяжной тусовки. Вытягивает шею молодым петушком: *Вот я какая, смотри, совсем взрослая. Не подхожу разве? Разве нет во мне достойного твоего уважения безумства?..*
Пахнет от неё чужими сигаретами ( я уверен - чужими, бил когда-то по рукам, выбрасывая в окно тлеющие окурки) и угаром юности.
Ей ужасно хочется, чтоб я её отругал, нарычал, применил силу, которая "мненевсеравно". Потому её рассказ пестрит подробностями, должными меня разозлить.
Я лишь мотаю головой в неодобрении, беру за худенькие плечи и чувствую себя ужасно старым, сажая её на поезд в противоположную мне сторону.
Пальчики все ещё цепляются за рукав, когда голос без эмоций объявляет следующую станцию. Она уезжает прижимаясь лбом к стеклу почти пустого вагона, смешно и отчаянно расплющив по нему ладони.
...Обезьяний детеныш.
Домой перестаёт хотеться прочти сразу.
Тянусь к телефону. Стоит только написать по паре адресов и можно петь и пить до хрипоты, чтоб с красными глазами плестись утром открывать бар. Но что то разворачивает меня обратно.
В вагоне тихо. Слишком. Я добираюсь до нагрудного кармана, нажимаю на рандоме кнопку "плей" и в ушах голосом Васильева колотится:
"Выпусти меня отсюда! Выпусти меня отсюда! Выпусти меня отсюда..."