Сегодня утром в четыре, пока эти строчки плелись, не позволяя сомкнкть глаза, некий известный итальянец, зачем то ответил некому дурному господину из России. Последний до сей поры улыбается психушечно.
У ленты затертой ни зрителей, ни бюджета, ни камер, ни текста, ни тайминга, ни повторов.
Он кутает руки в браслеты, платки, манжеты. Он прячет под ворот розарий, шагает в город.
Ему так к лицу д'Орсе в мишуре и блестках фонарных салютовых свечек, перил мостОвых.
Мешаться с воскресной толпою дурным подростком, вернуться домой полупьяным и в полшестого.
Скакать напевая, ступенями вниз. Интакто. Любимый ребёнок в ладонях бульваров людных.
Париж так огромен и мал,
что столкнуть бестактно двоих на углу Тур-Мобур, велика ли трудность?
С размаху чумной головою, почти что лбами, до искр из глаз, что влажнеют, куда не спрячь их.
Чтоб вдруг задохнуться сорвавшись с ami' на 'ami, списавши на хмель всю пощеченность скул горячих.
Виня параллельность путей и чертей и бога, ладоней неслушность, что смели найти ладони, к стене прижиматься смотря, как встаёт на ноги рассвет за его плечами, как все в нем тонет.
"Зачем обкорнался, дурак, не идёт как, боже! Артурова свита тебя засмеет к премьере."
Снимает с запястья тряпицу, не тронув кожи.
" К чему тебе столько? Не против? Возьму примерить."
1.09.2016
автор рисунка неизвестен, но дай Небо ему здоровья и сил.