У большого огня четче чуешь свою беду. Так с чужого веселья в темень домой бредут. Я давно не ходил в гости к тем, у кого тепло. У друзей нет мотивов шептаться что: "Он, мол, плох."
У меня дома ель, шишки шарики из стекла. Чашка сладкого чая на ближнем краю стола. Можно врать без конца отвечая на" как дела?".
Ты стоишь супротив. Щеки впалые. Взгляд змеит. Будто я пришёл воровать тебя из семьи. Будто вывернул руки за спину и к стене. Ты стоишь и на острые плечи ложится снег.
И все это знакомо, все в первый и сотый раз:
Хлопнут двери. Закончатся праздники. Бог подаст.
Чертов мир мой возьмётся снова на карандаш. Будут бесы крутить тулупы на кромке льда. Будут кили направлены в небо, и полон трюм.
"Слушай, слушай, покамест я говорю."
Минус злится метелью - печали не велики.
Помолиться котельной, да кинуть в рюкзак коньки.
Если быстро бежать, не заметишь - взойдёт трава.
'Что ты прячешь в карманы? Замерзли? Сюда давай.