Офигительное ощущение и фиерическая жажда деятельности. Давно так не было.

Днем закончил читать "Смерть в Венеции".
Комната готова и обживаема. Я пью-вино с пряностями, Кий читает мне Муми-Троллей.

Я переселился в телефон и инстаграм. А так, у нас весело. Икея, люстры, провода, краски, матрасы, кровати, шпаклевка, Леруа, к вечеру голова квадратная, ноги колесом, но результаты видны. Скоро будут ткани, а пока покраска спальни.

Вообще странная штука - моя жизнь. В Нижнем все как-то медленно и неспешно текло, а приехали в Краснодар и... кажется пЕрЕехали.
Постригся нафиг, покрасился в диаметрально противоположный цвет, о том, что там с моим Я и планами на будущее творится - вообще мрак. Скажу - народ не поверит. Неделю уже без Кия. НЕДЕЛЮ! Он в станице с родными.
Мы делаем ремонт и я впервые в жизни бегаю по магазинам и выбираю краску, мебель, люстры, ткани, инструменты, попутно закупаясь тоннами жратвы и алкоголя.
Я учусь орать и говорить НЕТ. Я Тень по типологии Княжны, я электровеник, который собирается менять паспорт, я Шут, которого теперь не узнают и в гриме и без. Мне трудно. Но я счастлив так, как давно хотел.
А еще мы тут Канцлера вписали. Но он сказал, что в следующий раз, ибо у него расписание подпирает...

Суки. Если б я мог растечься зеленой слизью - я б растекся.
Кубаноиды, гребаные во все места! Шут - блондинка, бля!
Ей-богу, если завтра мастер сделает со мной не то, что я хочу, я засуну ему в задницу графитовый карандаш, чтоб этот цвет стал для него незабываемым.
Пошел отыгрываться на обоях. Ремонт онгинг.

Фоно без крышки посередине ночной огнеточащей улицы с мириадами фар, в динамике бесконечной жизни города. Вариации на Тирсена. Тень, Рыж, Лич и Таня. Огоньки сигарет, тепло догорающего августа. Остановить мгновение. Хочу чтоб было так.
У меня все.

Москва, что в тебе такого, что мне хочется срываться к тебе из разных точек Земли?
Невероятная тоска. Невыносимая. Надо сорваться. Позже.

Вспомнилось тут, как во времена моего беспробудного хиповства, мы тусили на анимке с кучей народа, с алкоголем, гитарами, мечами и мечтами о светлом будущем - о вписке то есть.
К нам подошел пацан лет 11ти, на вид одетый не плохо, но давно нестираный, с всклоченной копной светлых волос и взрослыми отчаянными глазами и попросил.. пива.
Ребята пошумели, посмеялись, пожурили малолетнего алконавта и дали ему глотнуть из баночки. По тому, как малец в нее вцепился было понятно, что он скорее голодный, чем любопытный. Оказалось парень сбежал из дет-дома и вот уже неделю шлендает по улице. Побирается, спит непонятно где.
Тогда я понял, что у дитяти с глазами. У всех детдомовских они особенные.
Про жизнь в приюте мальчишка нам ничего не рассказал, но судя по всему жилось там ему не сладко.
Родители, по его словам, были еще хуже чем воспитатели. Оба алкоголики.
Мы подогнали парню еды, купили ему в макдоналдсе кажется что-то. То, какими глазами он смотрел на эту еду, было болью и стыдом за всех ублюдочных родителей и воспитателей.
Время шло к полуночи, мы пели песни, смеялись, устраивали вонзалово на траве за аллеей. Парень все это время то носился от человека к человеку, рассматривая вещи, которых никогда у него не было, жадно глотая внимание, то затихал под гитарный перебор и как-то съеживался, уменьшался и садился на край лавки.
Летние липовые запахи и желтые фонари говорили о том, что пока еще можно вот так жить - поперек циферблата.
Мы собирались ловить последние автобусы и попутки, направляясь на вписку в другую часть города.
Пацан смотрел на нас затравленно и обреченно. Наша большая семья, ставшая на миг его - разбредалась.
И тут кто-то из наших предложил взять его с собой. Кажется он был готов ехать с нами даже на крайний север.
Правда беглецу сразу пояснили, что если он что-нибудь стащит - его выкинут на улицу.
Мы готовили поздний ужин, садились за большим столом, слушали музыку, смотрели кино. Снова пели и пили. Кто- то на балконе кого-то пылко целовал...
Пацан почти не говорил. Он кажется поднахлебался из разных щедрых бокалов и был абсолютно и впервые счастлив, даже не ожидая, что его ударят, или отнимут кусок куриной голени, спертой с чьей-то тарелки.
Потом он упал спать прямо на полу уже в четвертом часу утра. Мы укрыли его спальником и подсунули под косматую башку диванную подушку.
Я не помню куда он делся потом. То ли события столетней давности подменяются в моем сознании, желаемыми, то ли голова просто не хочет помнить, то что ей не по вкусу. Но то ли он действительно что-то спер и его таки выкинули, то ли утром со всеми он поехал обратно в верхнюю часть..
К чему я это все... - Хорошее время было. И каждый из нас был в своем роде бездомным, но счастливым.
А утром мы кажется ловили попутки, так как денег не было даже на проезд. Вот ведь.. На проезд не было. а на пиво и еду для оборванца - было...

И тогда я придумал нам дом, а внутри очаг, И все слушал, как стены его надо мной молчат, как смеются над нами двери, скрипя в петлях, как читают шаги половицы, а окна - взгляд. Я построил убежище здесь, на виду у всех, я пошел против рун и карт, бросил Путь, осел там, у края крыльца, где ты должен ступить ногой, чтобы я был готов греть чаи, разжигать огонь, слушать байки и острые шутки в ответ бросать, и смотреть, как из волка ты превращаешься просто в пса, и менять для тебя манеры и голоса...
Я бы смог даже жить один, я б не стал писать, так уже было раз у чужих берегов и вод, но я выбрался, выжил, сорвался, я здесь, я вот, я совсем потемнел, я все так же смеюсь и пью абрикосовый бренди, которым пропитан юг. Я все так же пьянею и так же себя боюсь.
Мир уже не у ног, мир узнал меня в сотнях лиц, мы спасли, что смогли, мы пророчество волокли через тяжбы войны, тронных залов галдящий шум... Поверни время вспять - я все тот же бесцветный Шут, просто знай, в этот раз я действительно не спешу.
И я сам за тебя напишу нам плохой конец, будь же проклят мой дар - он всегда был известен мне, только вот каждый раз, когда точка уже стоит, ты приходишь поставить чертовы две свои. Пожалей, я не в силах больше себя кроить.
Сколько веток ни свей, вечно теплым не быть гнезду. Я стою и смотрю тебе вслед и теряю дух. И тогда, волю разума прочь от себя гоня, я прошу твою жизнь, чтобы снова ее сменять на спасение жалкого мира внутри меня.
И глаза прячут слезы и трусость мою в тенях.
Засыпай, засыпай, завтра будет дорога, день. Ты уже почти сед, снег в пробившейся бороде. Пальцы ставят бокал, чтоб тихонько коснуться губ.
Рок тебя не искал. Я давно не пророчу - лгу.

13.08.2014


Арт Kii (c)  Кий